Обратный билет из Ада - Страница 77

– Для полной гарантии Лахесис следовало бы осмотреть моему отцу. А еще лучше было бы отдать ее эксперту.

– Это невозможно, – сказал Малахия.

– Да. Я не могу рисковать жизнью отца, подключая его к этому делу, – согласилась Тайя. – Здесь есть отметки, сделанные мастером, – сказала она, перевернув статуэтку основанием вверх. – Малахия и Гедеон, вы здесь единственные, кто видел Клото. Я видела только ее фотографии, но по стилю две статуэтки очень похожи. Посмотрите сюда… – Она постучала кончиком карандаша по выемкам в правой и левой части цоколя. – Эти прорези соединяли среднюю сестру с Клото и Атропос. – Потом Тайя вынула из ящика стола сантиметр и измерила высоту и ширину статуэтки. – Тоже совпадает. Давайте определим массу.

Она отнесла Судьбу на кухню и взвесила ее.

– С точностью до грамма. Учитывая то, что она хранилась в семье Клео, сомнений практически не остается. Я не такой уж большой специалист, однако считаю, что это действительно Лахесис. Вторая Судьба.

Тайя поставила ее на комод, сняла очки и положила их рядом со статуэткой.

– А теперь мне пора собираться.

– Тайя… Черт побери, оставьте нас на минутку, – сказал Малахия Гедеону с Клео и подошел к ней.

– Мне нужно принять душ, – ответила Тайя и закрыла бы дверь перед его носом, если бы Малахия не придержал ее. – Нужно переодеться и подумать, что сказать отцу и о чем умолчать. Я не так сильна в этих играх, как ты.

– Тебя смущает то, что мы занимались любовью, или то, что об этом узнала твоя мать?

– Меня смущает все. – Она прошла в ванную, вынула из аптечки пузырек с лекарством и приняла таблетку ксанакса. – Я огорчена тем, что поссорилась с матерью, расстроила ее и выставила из квартиры. И пытаюсь не думать, что она упадет в обморок на улице из-за того, что я была слишком занята и не захотела проводить ее к врачу.

– Она уже когда-нибудь падала в обморок на улице? – поинтересовался Малахия.

– Конечно, нет. – Тайя достала еще один пузырек и приняла две таблетки тайленола от головной боли. – Но намекала на такую возможность достаточно часто, чтобы эта картина навсегда врезалась мне в память. – Она покачала головой и встретила его взгляд в зеркале. – Малахия, со мной одни сложности. Мне двадцать девять лет, и в январе исполнится двенадцать лет, как я лечусь. Я регулярно хожу к аллергологу, к терапевту и гомеопату. Я пыталась лечиться с помощью акупунктуры, но, поскольку у меня фобия на острые предметы, это продолжалось недолго.

Одного воспоминания об иголках было достаточно, чтобы она вздрогнула.

– Моя мать ипохондрик, а отец равнодушен ко всему на свете, – продолжила Тайя. – Я страдаю неврозами, фобиями и боюсь появляться в общественных местах. В последний раз я ложилась в постель с мужчиной – не считая сегодняшнего утра – три года назад, в апреле. Это не доставило особого удовольствия ни ему, ни мне… Зачем ты пришел сюда?

– Во-первых, если бы я не спал с женщинами больше трех лет, то тоже начал бы лечиться. – Малахия повернулся к ней и бережно положил руки на ее плечи. – Во-вторых, застенчивость – это не болезнь. В-третьих, я пришел сюда потому, что хотел этого. В-четвертых, у меня есть к тебе просьба. Когда с этим делом будет покончено, давай ненадолго слетаем в Ирландию. Я познакомлю тебя с моей матерью, но постараюсь сделать это не так драматично, как вышло у меня сегодня с твоей. Ну вот, посмотри, что ты наделала, – сказал он, когда Тайя выронила пузырек с лекарством и тот упал на пол. – Теперь эти маленькие таблетки будут валяться повсюду.

ГЛАВА 18

Анита размышляла над тем, не стоит ли ей полететь в Афины и лично опросить местных антикваров и коллекционеров. Однако она не собиралась браться за столь трудоемкое дело на основании туманных воспоминаний мямли Тайи Марш. Хотя Анита и жаждала действия, этого было недостаточно. Ей требовались люди, которые могли бы выполнять ее указания так, чтобы после этого им не нужно было стрелять в голову.

Анита вздохнула. Она была слегка разочарована тем, что убийству ее бывшего служащего в «Нью-Йорк пост» уделили всего несколько строк. На свете нет справедливости, думала она. Смерти человека уделяется меньше места, чем повторному браку какой-то поп – звезды. Лишнее доказательство того, что миром правят слава и деньги. Она знала это всю свою жизнь. И стремилась к этим двум целям еще тогда, когда жила в Куинсе, в паршивом доме без лифта. Когда ее звали Анитой Горински и когда ее отец работал с утра до ночи, получая ничтожное жалованье, которое матери приходилось растягивать на несколько недель.

Анита презирала родителей за их заурядность. Она знала, знала с самого детства, что рождена для лучшего. Но судьбе часто требуется толчок. Она брала у родителей деньги на учебу и одежду и требовала еще. Она это заслужила. Да, заслужила, думала Анита. До последнего цента. Тем, что изо дня в день украшала собой этот унылый дом.

И по-своему отплатила родителям, доказав, что они не напрасно вкладывали в нее деньги. Она не видела отца с матерью и двух братьев больше восемнадцати лет.

Едва ли кто-нибудь из старых соседей узнал бы в ней прежнюю маленькую Ниту. Она встала и подошла к зеркалу в позолоченной раме, отражавшему значительную часть ее кабинета. Когда-то у нее были длинные темно-русые волосы, которые мать так любила расчесывать, нос выдавался вперед, а передние зубы имели неправильный прикус. Щеки были мягкими и круглыми.

Несколько пластических операций, пара подтяжек, дорогие зубные врачи и парикмахеры сделали свое дело. Анита всегда умела пользоваться своей внешностью. Но внутри она оставалась прежней. Голодной и способной на все, чтобы удовлетворить свои аппетиты.